17 лет назад Александр лежал в реабилитационном центре для наркозависимых. Сегодня он помогает людям с такой же проблемой. Вместе с городским журналом CityDog.by рассказываем о том, каково это – перебороть себя и работать с зависимыми.
Ссоры, кражи денег, фразы в стиле «лучше бы ты умер!»
В 14 лет Александр попробовал наркотики – это были курительные травы. Тогда ему было весело и интересно. В 18 лет он перешел на тяжелые вещества, больше всего полюбился героин и мак.
– Достать наркотики тогда было легко. В кругу знакомых находил дилеров, – рассказывает Александр. – Долгое время я принимал амфетамин – он поднимал настроение, можно было не спать и веселиться. В какой-то момент у дилера его не оказалось. Тогда он предложил героин – я почему-то недолго думал.
Конечно, боялся. Видел, что происходило с теми, кто его употреблял. Но я решил попробовать. Сначала мне не очень понравилось, но потом привязался. К амфетамину не вернулся: он больше не радовал.
Родственники понимали: что-то не так. Правда, как вспоминает Александр, не хотели признавать этого. Были ссоры, кражи денег, фразы в стиле «лучше бы ты умер!». Отношения сильно ухудшились.
– Последний раз, когда я был в наркологии, то никого не ждал. Мне казалось, что я столько натворил, что не простят. Тем более, моя мама живет в другой семье. Но, когда я выписывался, меня приехала поддержать тетя. Это было неожиданно и приятно. Сейчас и отношения с мамой наладились.
Наркотики для мужчины стали почти ежедневной необходимостью. В какой-то момент к ним добавился алкоголь, таблетки. Эйфория стала исчезать – Александр теперь принимал дозу не ради кайфа, а чтобы чувствовать себя нормально. В 20 лет он в первый раз лег в наркологию, но сорвался. Во второй раз история повторилась.
– Я понимал, что мне это не нравится. Я хочу остановиться, а сделать ничего не могу. Мне всего 24, а все, что я видел в жизни, – это наркотики. В 24 я снова лег в наркологию, лежал месяц. Отношение там было хорошее, понимающее. Люди не говорили, что я ужасный человек, который погубил весь мир.
«Люди делились эмоциями, разговаривали открыто – я заинтересовался психологией»
Последний поход в реабилитационный центр был успешным. Сейчас Александру сорок, и его единственный «наркотик» – кофе. Он получил два высших образования и работает психологом.
Спустя год «трезвости» мужчину пригласили работать консультантом в реабилитационном центре. Он делился своим опытом, разговаривал с зависимыми. Как-то Александр попал на мультисемейную группу, в которой были как наркозависимые, так и их семьи, близкие.
– Оттуда я вышел мокрый, после этого стал интересоваться психологией, – говорит мужчина. Особенно его заинтересовала гештальт-терапия.
В гештальте Александр продолжает развиваться – учится на супервизора: «это третья и последняя ступень гештальт-терапии». Супервизоры обучают других гештальт-психологов, помогают понять, что и как лучше сделать в работе.
Помимо этого Александр работает в клиническом центре. Переход на работу туда напомнил ему последний поход в центр в качестве пациента. Только теперь помогает уже сам Александр.
– Там есть люди, которые лечатся бесплатно. Они могут провести в центре около месяца, получить психотерапию, которая в Минске недешевая. И это классно. Но это непростой труд. С такой категорией людей нужны силы, тут есть риск синдрома эмоционального выгорания. Нужно уметь с этим обходиться.
Я, например, сам хожу на личную терапию, на супервизорские группы, занимаюсь спортом, музыкой. В общем, переключаюсь.
«Трезвым надо было получать образование, работать, заниматься социальными делами»
– Первое время после наркологии было тяжело, потому что круг общения никак не изменился. Приехал домой, перешел дорогу – вижу одного знакомого в пьяном состоянии. Захожу в магазин – там уже ребята, употребившие наркотики. Они мне стали рассказывать, где и за сколько взяли.
Не сорваться помогали группы взаимопомощи. Александр присоединился к 12-шаговой программе – встречам анонимных наркоманов. В программе многие пункты связаны с религией и богом, но Александр отметил, что под этим каждый понимал что-то свое.
Сначала мужчина думал, что это сектантская организация, но нет. Сюда можно было приходить в любое время, и никто не заставлял человека что-либо делать – это и зацепило.
– Периодически возникало желание вернуться. Ведь это был большой период моей жизни. А трезвым надо было получать образование, работать, заниматься социальными делами. И вот в моменты, когда становилось плохо, я думал о возвращении. Но понимал, что тогда просто умру.
Помню еще один такой красочный момент. Я сидел в кафетерии с бутылкой вина, потому что мне было плохо. Это был день, выпить не с кем. Но я заметил похожего на бездомного мужчину, посадил его с собой, взял два стакана, и мы вместе пили.
А потом зашли ребята, с которыми я был знаком, посмотрели, поздоровались и прошли мимо. Мне тогда было стыдно от того, какой стала моя жизнь. Это тоже было своего рода мотивацией.
«Вылечиться нельзя, но можно счастливо жить в ремиссии»
– Около месяца назад мне написал бывший пациент. Он меня очень благодарил. Когда он у нас лежал, умерла его мама – она серьезно болела. Я был тем человеком, который сообщил ему новость и поддержал так, как мог в такой ситуации.
Тогда мы договорились, что через пару дней он к нам вернется. Я сомневался и переживал, но он вернулся и пробыл еще месяц. Сейчас у него семья с маленьким ребенком. И таких примеров много.
Через центр, в котором работает Александр, за год проходит около 300 человек. Многие из них, казалось бы, никогда не смогут измениться. Однако мужчина замечает, что вылечившихся с каждым годом становится все больше.
– На день рождения приезжает столько зависимых со всей Беларуси, что они все не помещаются у нас (смеется).
Кроме наркозависимых Александр работает с их близкими. Это в рамках тех самых мультисемейных занятий. На них родственников учат тому, как помогать человеку выздороветь. Вместе пытаются понять, что усугубляет положение, а что помогает.
Близким, советует Александр, лучше обращаться за помощью к специалистам и не брать ответственность за жизнь человека: не давать деньги, например. Есть такая категория родных, для которых наркотиком становится сам наркоман.
– Эти отношения можно назвать созависимыми. Когда мать или жена зависимого начинает его всячески спасать: берет трубку работодателя и отвечает, что человек болеет. Они исполняют роль такого спасителя. На самом деле они тоже болеют, только зависимый потребляет алкоголь и наркотики, а эти люди – зависимого. Они живут его жизнью.
Еще один важный момент – не искать виновных. Есть только два способа стать зависимым. Во-первых, из-за генетики: если есть предрасположенность, то понадобится совсем немного времени. Во-вторых, если человек «употребляет и употребляет – разрушает биохимический баланс». А вот предпосылок может быть много: семья, проблемы и т.д.
Вылечиться, отмечает Александр, нельзя, но «можно счастливо жить в ремиссии». Главное – желание жить и меняться.
– Не надо бегать с флагом и спасать: это так не работает. Зависимый сам, наверное, посмотрит на тебя и скажет, что дурачок, рассмеется.
Александр вспоминает, что многие ребята в центре на первом этапе не так сильно хотят выздороветь. В ходе лечения они смотрят, что происходит, начинают понимать – их мотивация меняется, теперь они сами хотят меняться.
Фото: Виктория Мехович для CityDog.by.
