Сталкинг — это когда твоя жизнь начинает напоминать триллер. Когда за тобой не просто наблюдают, а насильно втягивают в чужую историю, где ты не хочешь быть героиней. Сначала ты объясняешь это проявлением дружбы или простого интереса, но потом чувствуешь только страх. И не важно, знакомы вы всю жизнь или встретились недавно — итог всегда один: это насилие, которое ломает границы.
В этой статье — три истории девушек, которые столкнулись с преследованием. Некоторые из описываемых событий могут показаться вам безобидными, но за этой псевдоромантичностью — разрушительный опыт, страх и постоянный вопрос: «А я в безопасности?» Мы также делимся советами психологини о том, как сохранить себя и свои границы, когда кто-то пытается их стереть.
Женя: «Он создавал новые аккаунты и писал снова и снова — просто потоком хаотических гневных сообщений»
Эта история началась прошлым летом и, к сожалению, длится до сих пор. Я была в Италии в рабочей поездке и в картинной галерее познакомилась с парнем. Он предложил вечером выпить в баре, и я решила не отказываться — приехала одна, в городе никого не знала, а это было каким-то развлечением. Мы встретились вечером, прогулялись, а потом я уехала домой, в Прагу.
Мы изредка переписывались — в основном об искусстве и культуре. Этот молодой человек по профессии философ и преподаватель. Наше общение было необременительным и совершенно дружеским.
В конце лета у меня начались отношения, я перестала быть свободной. Я написала об этом тому парню из Италии — была уверена, что мы просто неплохие приятели, и ему стоит знать о переменах в моей жизни. Он отреагировал спокойно, сказал, что рад за меня. Но почему-то стал писать каждый день. Его сообщения по-прежнему были о книгах, фильмах, музыке, но стали слишком регулярными. Тогда я не придала этому значения.
Прошло несколько месяцев. Мы продолжали общаться, и я сказала ему, что мои отношения стали серьезнее: мы решили съехаться. Мне нужно было переехать из Праги в Ригу — туда, где живет мой молодой человек. Буквально через пару недель он пишет: «Я скоро приеду в Прагу, мы сможем увидеться?»
Тогда мне показалось, что ничего страшного в этом нет: человек хочет посмотреть Чехию, почему бы не выпить кофе и не показать ему пару красивых мест?
Он приехал на неделю, мы виделись пару раз. А прямо перед отъездом он признался в любви и заявил, что хочет быть со мной. Я была в шоке — я неоднократно давала понять, что в отношениях, и наше общение — только дружеское. Мне было страшно отказывать ему резко: по наивности я переживала, что человек приехал, признался в чувствах — а я его грубо отшиваю. Поэтому я мягко донесла мысль, что уважаю его чувства, но у нас ничего быть не может. После этого наши переписки стали холодными с моей стороны. Его признание изменило мое отношение — общение стало тяготить.
Через месяц он снова приехал в Прагу. На этот раз просто прислал фото знакомого мне места и написал: «Я приехал, давай встретимся». Меня охватил страх — неужели он не услышал того, что я сказала в прошлый раз? Наша встреча была нервной. Я прямо сказала, что это ненормально и я не хочу продолжать эти странные встречи, к которым я не была готова и которых совсем не хотела.
Но на меня будто давили: мол, он приехал из другой страны, просто хочет выпить кофе, что здесь такого?
Самое интересное — он приехал ровно за неделю до моего отъезда в Латвию, хотя знал об этом. Начал убеждать меня, что я совершаю ошибку, что мне не стоит переезжать.
Тогда я окончательно поняла, что это что-то нездоровое, и решила прекратить с ним не только встречи, но и общение. У меня не хватило сил прямо сказать об этом, поэтому я выбрала тактику игнорирования: отвечала смайликами или вовсе не отвечала.
Я переехала в Ригу. На его сообщения либо отвечала сухо, либо не реагировала. Спустя какое-то время он написал: «Вижу, ты не сильно хочешь общаться?» Я ответила: «Да, рада, что ты сам спросил. Я не хочу продолжать общение: ты сильно давил на меня, навязывал свои чувства — теперь я точно не хочу продолжать эту странную коммуникацию». Он ответил спокойно, но на следующий день прислал огромное гневное сообщение о том, какая я плохая, что он был другого мнения обо мне, а я тупая и бессердечная. Я заблокировала его и решила, что история закончилась.
Но он начал писать мне в других соцсетях — с угрозами и манипуляциями.
Его главный вопрос был: «Почему ты не хочешь со мной общаться? Что я такого сделал?» Мои попытки объяснить, что меня пугает его напор, приезды в Прагу, игнорирование моего статуса в отношениях, давление и попытки вмешаться в мою жизнь, не увенчались успехом. Он создавал новые аккаунты и писал снова и снова — просто потоком хаотических гневных сообщений.
Когда я заблокировала где-то 10-13 его новых аккаунтов, наступило затишье. Но это было затишье перед бурей: он приехал в Латвию и написал: «Привет, я в Риге, давай встретимся». Мне стало страшно — я поняла, что имею дело с психически нестабильным человеком. Я ответила, что встречаться не буду, как уже писала раньше, и что мое решение не изменилось. Мне не хочется общаться и встречаться, в Ригу я его не приглашала. Его это, конечно, не удовлетворило: он снова создал новый аккаунт и написал с него.
Мне пришлось закрыть все свои страницы в соцсетях и ограничить возможность писать сообщения только для тех, кто на меня подписан.
Этот мрак не заканчивается до сих пор: почти каждую неделю я получаю новый запрос на подписку от него.
Физически он никак меня не достает, но меня пугает сам факт, что сколько бы я ни просила оставить меня в покое, он продолжает игнорировать мои просьбы. Я начинаю дрожать каждый раз, когда вижу его имя в заявках на подписку.
Юлия: «Он вычислил, где я живу. Я приезжаю домой, и на моем парковочном месте стоит незнакомая машина. Я подхожу — это он»
Всё началось довольно банально — он пришел ко мне на прием в клинику, где я тогда работала. Консультация была расширенная, мы виделись дважды, и в целом я его запомнила. На этом всё, я не воспринимала это как что-то особенное.
Почти через год он неожиданно написал — что-то в духе «привет». Я его помнила, и на тот момент не увидела в этом ничего странного — пообщались немного, встретились выпить кофе. Это была единственная встреча за пределами кабинета: легкая прогулка и разговор. Ничего больше.
И тут — фраза, которая моментально включила тревогу: «Я всегда смотрел, когда ты онлайн в WhatsApp. Засыпал только после того, как видел, что ты вышла из сети». Уже тогда мне стало не по себе.
Потом началась странная ревность — без каких-либо оснований, потому что между нами не было ни намека на отношения. Просто человек внезапно начал вести себя так, как будто я что-то ему должна.
А потом — кульминация. Он вычислил, где я живу. Я приезжаю домой, и на моем парковочном месте стоит незнакомая машина. Я подхожу — это он. Просто стоит. Мне стало страшно. Хорошо, что в тот момент я разговаривала с подругой по громкой связи — сразу сказала ей, что происходит. Я тогда еще жила с родителями, но довольно скоро после этого переехала.
После той встречи я его больше не видела, но он продолжал писать. С других номеров, через соцсети. Сначала — вроде с извинениями. Потом — просто с попытками снова начать общение. Даже спустя несколько лет, в 2020-м или 2021-м, он написал: «С Новым годом!» Я вежливо ответила, но это было ошибкой — сразу последовало «Как дела?», и я снова заблокировала.
Последний раз он писал что-то вроде: «Юля, только не блокируй». Но, конечно, я заблокировала. Потому что сталкинг — это не про «внимание» или «любовь». Это про нарушение границ, страх и внутреннее напряжение. И я прекрасно понимаю чувства всех, кто с этим сталкивался: это раздражает, выматывает, злит и временами по-настоящему пугает. И да — с этим нельзя оставаться в одиночку.
Саша: «Мама умилялась, а я чувствовала ужас»
Я обычно рассказываю эту историю уже со смехом — она произошла в пятом классе. Но всё началось еще в четвертом. Один мальчик начал проявлять ко мне внимание. Но делал это так, что мне было неприятно.
Я жила в пяти минутах ходьбы от школы — школу было видно прямо с нашего балкона. И каждый день он с другом шел за мной до дома. В паре метров позади. По дороге били по рюкзаку, толкали, подшучивали, обзывались.
Мне было страшно. Я пугалась, но не знала, что делать. Любые мои реакции только подзадоривали их. В тот момент я не понимала, что ему нравлюсь. Мне казалось, что меня просто дразнят. И каждый раз я облегченно вздыхала, если замечала рядом другого мальчика — хулигана, который мог их приструнить. Путь до дома занимал всего пять минут, но ощущался вечностью.
Когда я рассказывала об этом родителям, в ответ слышала фразы вроде: «Кто кого чубит, тот того и любит», «Он просто в тебя влюбился». Мне это не помогало. Я оставалась одна со своим страхом.
Потом начались летние каникулы — я радовалась, что не увижу его. Но он всё равно иногда появлялся во дворе. Потом я уехала на два месяца в Бельгию по школьной программе — это было спасением. Когда вернулась, мама вручила мне письмо от него. Я даже не захотела его читать.
Потом я перешла в другой класс и училась в другую смену. Но он не отставал: звонил на домашний телефон. Сначала просто молчал в трубку. Потом что-то бормотал. Мне было страшно. Я боялась брать трубку, но не могла не брать — вдруг мама звонит или еще кто-то по важному делу.
На 8 Марта он отправил открытку: на ней был милый котик и подпись — «Я тебя люблю. Будешь со мной встречаться? Да/Нет». Открытка была написана аккуратным женским почерком — думаю, его старшей сестрой. Мама умилялась, а я чувствовала ужас. Через несколько дней я разорвала это письмо.
Он продолжал звонить. Однажды в трубке услышала голос его старшего друга: «Почему ты не хочешь с ним встречаться?» Я плакала и пыталась объяснить — говорила, что он ниже меня, младше… Но главное — я просто не хотела, хотя мое «нет» как будто не было достаточной причиной. Никакие объяснения его не устраивали. В какой-то момент друг сорвался, обматерил меня, оскорбил и бросил трубку.
И я тогда впервые почувствовала странное облегчение. Легкость. Хотя всю ночь трясло, я всё равно знала: это конец. Он больше меня не трогал.
В детстве я тогда так и не поняла, что происходило. Мне внушали, что это была «влюбленность», а я чувствовала страх и панику. И это ощущение — что ты должна радоваться вниманию, даже когда оно пугает и причиняет боль, — осталось со мной надолго.
Думаю, это повлияло на мою взрослую жизнь. Я долго не могла доверять людям. Сложно было поверить, что кто-то может относиться ко мне хорошо. Сложно было сближаться. И только сейчас, спустя годы, я могу по-настоящему пожалеть ту маленькую девочку — испуганную, растерянную, оставленную один на один со своим страхом.
Что делать, если вы столкнулись со сталкингом?
Отвечает психологиня Тамара Воронько, консультирующая в интегративном подходе
Чувство вины в подобных ситуациях — нередкий спутник, потому что кажется, что это можно было предотвратить, что-то сделать иначе. Чувство вины — это нормальная, но обманчивая эмоция. Помните, что сталкинг всегда происходит против воли жертвы, и никто не может контролировать поведение другого человека.
Это может казаться трудным или стыдным, особенно когда сталкер угрожает, давит на чувство вины или манипулирует. Однако именно этот шаг критически важен для того, чтобы вернуть себе ощущение безопасности, почувствовать опору, лучше понять свои права и возможные пути защиты.
Не стоит полностью перестраивать всю свою реальность под страх: сохраняйте привычную рутину, продолжайте заниматься своими делами, оставайтесь в контакте с близкими и поддерживайте привычный ритм жизни. Это помогает сохранить ощущение контроля и поддерживать психологическую устойчивость.
Психологическая защита заключается не в противостоянии сталкеру — как раз на вашу реакцию он и рассчитывает, — а в заботе о себе и сохранении внутреннего баланса. Очень важно не замыкаться в себе, не избегать общения с близкими, не изолировать себя от поддержки.
Если речь идет об онлайн-преследовании, важно заблокировать преследователя во всех социальных сетях и по возможности временно закрыть или скрыть свои аккаунты. Чем меньше поводов для внимания сталкера — новых публикаций, сторис, упоминаний — тем лучше.
Если преследование происходит в реальной жизни, стоит сохранять внимательность и по возможности отслеживать закономерности: где и когда чаще всего возникает слежка.
Это может быть эмоционально трудно, но сохранение скриншотов переписок, комментариев, отметок лайков, а также фиксация встреч с указанием времени, даты и места могут сыграть решающую роль при обращении к правоохранителям или другие инстанции. При возможности собирайте фото- или видеодоказательства.
Страх общения, потеря доверия к новым людям — естественные реакции на травму. Здесь очень важно двигаться в своем собственном темпе, не требовать от себя немедленного возвращения к прежней активности. Даже маленькие шаги — например, возможность спокойно выйти в магазин или встретиться с другом — являются важными достижениями.
В процессе восстановления мы работаем с эмоциями, восстанавливаем самооценку, учимся заново видеть и отстаивать свои границы. Понимание собственных границ и умение их обозначать становятся фундаментом для чувства безопасности и контроля над своей жизнью. Если в прошлом опыте возникало чувство вины за то, что, возможно, позволили кому-то слишком многое, — важно трансформировать это в осознанную работу над своими личными границами в будущем.
Самое главное — помнить, что на восстановление может уйти столько времени, сколько нужно именно вам. И если в какой-то момент вам станет тяжело, всегда можно обратиться за поддержкой, чтобы пройти этот путь вместе с теми, кто готов помочь.
Авторка: Саша Камко
Статья создана в рамках проекта «Together 4 values — JA», который совместно реализуют организации ІншыЯ і Razam e.V. при поддержке Министерства иностранных дел Федеративной Республики Германии.
