В эпоху лоукостеров и каучсёрфинга путешествия может себе позволить не только венецианский купец Марко Поло. Социальные сети пополняются постами о поездках в чужие страны ежесекундно. Интернет расскажет всё: где поселиться, что посмотреть, какие местные блюда попробовать и как сказать «спасибо» на тысяче языков. Не все над этим задумываются, но материалы о путешествиях могут влиять на то, как жител_ьницы разных мест, представител_ьницы разных рас, этносов и сообществ воспринимаются в мире. И если вам хочется рассказывать о своих путешествиях этично и не вредить людям, в чью жизнь вы заглянули случайн_ой гост_ьей, этот материал может помочь.
Базовые настройки этичн_ой путешественни_цы
Нужно понимать, что путешествия доступны не всем
Начнем со скетча про богатую подругу, которая всё время путешествует (доступны субтитры с автопереводом):
Типаж гротескный, но узнаваемый. К сожалению, не все люди отдают себе отчет в том, что они бегут жизненный марафон в более комфортных условиях, чем другие. Отсюда возникает идея, будто путешествовать могут все, и лишь зашоренность и лень не позволяют кому-то вырваться из своих квартир и открыть сердце навстречу впечатлениям. «Иди за мечтой — и Вселенная тебя отблагодарит!» — скажет такая подруга из скетча. Между тем авиаперелеты, отели, экскурсии, рестораны — это всё еще роскошь для большей части населения планеты. И еще большая роскошь — время, которое на путешествия нужно потратить.
Для кого-то подписка на тревел-блоги и таких подруг или друзей — единственная возможность узнавать о других странах. Если держать это в уме, то коммуникация с читател_ьницами становится более бережной и человечной.
А еще важно не навязывать путешествия как единственный способ саморазвития: мол, если человек не путешествует, то с ним_ней не о чем разговаривать. Есть множество причин, почему человек выбирает не ездить в другие города и страны — и любая из них нормальная и не характеризует его_ее как ленив_ую или отстал_ую.
Важно ознакомиться с историческим контекстом
Профессорка Ану Таранат в книге «Beyond Guilt Trips: Mindful Travel in an Unequal World» говорит о том, как широко среди турист_ок бытует мнение, будто история находится в прошлом и единственное, что имеет значение, — это настоящее. Условно говоря, не важно, что там было при монгольском иге, теперь тут McDonald’s. Такое заблуждение таит в себе опасность, и чтобы от него избавиться, Ану предлагает «научиться смотреть на свои путешествия более сознательным и пытливым взглядом, взглядом, который отмечает, что шрамы истории легли на многих из нас и пронизывают сегодняшние отношения внутри стран и между различными регионами мира».
Перед любой поездкой не лишним будет разузнать об этих «шрамах» побольше. Совсем немного времени, проведенного в Википедии, — и естественным образом отпадет желание называть Шри-Ланку Цейлоном, Мьянму — Бирмой, а страны Балтии — Прибалтикой. Свои названия страны и регионы меняют по разным причинам: например, Турция продвигает написание Türkiye вместо Turkey, чтобы избавиться от созвучия с индейкой (англ. turkey), а Македония превратилась в Северную Македонию, чтобы попасть в Евросоюз. Но часто переименования связаны с трагическими страницами истории, и к этой памяти стоит проявлять уважение.
Подробнее о том, как правильно называть страны, можно почитать на портале 34travel. Местным такая аккуратность точно будет симпатична.
Лучше избегать обобщений и не экзотизировать других
Даже если путешественни_ца не использует язык вражды, ее_его слова могут лить воду на мельницу ксенофобии. Это нередко происходит в том случае, когда нравы, обычаи и внешний вид других людей подаются как экзотические.
Экзотика — это что-то чужое, пропущенное через свое мироощущение, и тем самым отличное и очень нам любопытное. Через непохожее на нас мы познаем себя, и туристическая индустрия успешно этим торгует: «экзотические страны» — стандартное клише из глянцевых буклетов с пальмами. Разумеется, в экзотике самой по себе нет ничего плохого, а замечать, как отличаются люди в разных уголках планеты, — естественно и нормально. Проблемы могут начинаться там, где мы преувеличиваем эти отличия и сгущаем краски.
В истории хватает примеров, когда экзотизация использовалась для того, чтобы исключить какую-то группу людей, развить по отношению к ней страх или прямую ненависть.
Излишняя экзотизация хоть и собирает больше лайков и репостов, но вызывает или страх и отчуждение, или снисходительное и покровительственное отношение к другому.
В своем интервью режиссер антиколониальной комедии «Следующий гол — победный» Тайка Вайтити поделился тем, как «белые режиссеры экзотизируют коренных жителей, изображая их стоиками, роняющими мудрость в каждой фразе, хранящими дух старых времен и одержимыми мистикой».
Перизат Сайтбурхан, журналистка из Кыргызстана и стипендиатка Пражского гражданского центра, делится особенностями деколонизации в своей стране:
Нам вредит экзотизация и распространенные стереотипы и заблуждения о кочевых народах. Якобы мы необразованные, не умеем читать и писать, не цивилизованные и живем в юртах. И есть миф о том, что колонизация СССР принесла нам образование и грамоту.
Читаем отрывок из текста 1901 года, когда в русскоязычной печати был тренд на продвижение идеи «желтой опасности»: «Путешественники, углубившиеся внутрь страны, все были изумлены несметными массами людей, которые кишмя кишат там везде, точно муравьи в каком-то огромном муравейнике», — нетрудно догадаться, что речь здесь идет о Китае. На первый взгляд безобидная метафора муравейника помогала изображать китайцев «не совсем людьми» — массой, толпой, за которой нет индивидуальных человеческих переживаний, а значит, относиться к ней можно не как к людям (подробнее об этом примере экзотизации и его последствиях можно почитать здесь).
Прошло более ста лет, а образ муравейника всё еще с нами. Понятно, что он может нести разную нагрузку: кто-то опишет через него густонаселенный Нью-Йорк, а кто-то — даст штрих к коллективному портрету. В последнем случае важно задать себе вопрос: каким получился этот портрет в целом? Есть ли в нем место отдельным людям?
Американский профессор социологии и антропологии Пьер ван ден Берге и американский социолог Кори Кейес утверждают, что туризм влияет на культуру места и даже меняет ее: местные жители постепенно могут начать воспринимать свою культуру глазами доминирующего Запада и служить исполнителями в формировании определенных ориенталистских нарративов, то есть удовлетворять потребность туристов в аутентичности, что иногда приводит к потере подлинных культурных практик.
Небезобидные клише
«Опасные районы»
В текстах о путешествиях большое внимание уделяется фактору безопасности, и это логично: людям важно понимать, насколько спокойно они могут ходить по улицам чужих городов или исследовать страны автостопом. Однако некоторые формулировки в постах и путеводителях вызывают вопросы.
Согласитесь, одно дело — констатировать факт, что район небезопасный и соваться в него после захода солнца лучше не надо. Совсем другое — назвать район опасным потому, что там живут определенные люди: например, с таким-то цветом кожи, принадлежащие к какому-то этносу, бездомные или наркопотребител_ьницы.
Вот пример типичной формулировки, которая закрепляет связь между опасностью и определенной группой людей: «В Париже достаточно много районов и улиц, которые обладают дурной славой. Не хотим показаться расистами, но большинство этих районов заселяют беженцы и иммигранты из Марокко, Алжира, Туниса и других стран Северной Африки». Если бы автор_ки в самом деле не хотели «показаться расистами», они бы не акцентировали внимание на происхождении людей из районов с «дурной славой». Ведь у преступления нет национальности, и опасным район делают не люди, а условия, в которых эти люди оказались. Путая причины и следствия, очень легко сделать незавидное положение людей еще более незавидным.
«Прекрасные экспат_ки, опасные мигрант_ки»
Есть много слов для того, чтобы назвать людей, которые переехали в другую страну: «мигрант_ки», «эмигрант_ки», «экспат_ки», «релокант_ки» и так далее. Выбор конкретного слова обычно зависит от обстоятельств, по которым переезд случился: бежен_ку цифров_ой кочевни_цей никто не назовет. Однако часто в глаза бросается противопоставление «нелегальных мигрант_ов» и «других» — как правило, белых переехавших. О последних мы слышим, скорее, как об экспат_ках или релокант_ках, чем о мигрант_ках.
В условиях, когда белые люди легче проходят бюрократические квесты, связанные с переездом, чем люди с другим цветом кожи, такое словесное разделение может только усиливать дискриминацию.
Разные слова задают рамку разного отношения к тем, кого этими словами обозначают. А если мы хотим равных прав, то и слово должно быть общее. Разумеется, разные слова нужны нам для того, чтобы передавать оттенки значений, точнее выражать мысли. Но сами подумайте: как часто в текстах о путешествиях вы встречали небелых релокант_ок?
С выражением «цифровые кочевни_цы» («digital nomads») ситуация иная: здесь общность слова, наоборот, может вредить, а потому и относиться к нему стоит с осторожностью. Дело в том, что кочевничество — это культура и образ жизни, которые во многих точках планеты находятся в уязвимом положении. А мейнстримная, оседлая культура нередко противопоставляется кочевнической как якобы более цивилизованная, прогрессивная, развитая. Реальные кочевни_цы сталкиваются с кучей стереотипов, в то время как digital nomads — это просто красивая метафора для людей с хорошей работой, которые могут позволить себе поехать в теплую и более дешевую для них страну. На форуме Reddit можно почитать много любопытных тредов о «кочевни_цах». Вот, например, размышления человека из США, который считает двойными стандартами называть приехавших в Штаты иммигрант_ками, а выехавших из Штатов в другие страны — цифровыми кочевни_цами.
«Такой у них менталитет»
Под менталитетом обычно понимают набор особенностей поведения, свойств характера, палитру эмоций и ценностей целого народа. Например, про грузин_ок говорят, что они в силу менталитета гостеприимные, беларус_ки — толерантные, а фин_ки — немногословные. Предполагается, что эти черты — вроде базовых установок, которые впитываются с молоком матери и остаются с нами навсегда.
Современные ученые критикуют термин «менталитет», потому что им или снимают ответственность («что тут поделаешь — такой у нас менталитет»), или подпитывают стереотипы о разных национальностях и народах. Кого-то по рождению считают жадными, других — ленивыми, еще кого-то — нуждающимися в сильной руке. Разумеется, такие представления широко используются пропагандист_ками и манипулятор_ками в самых неблагих целях, в том числе — для экзотизации (см. выше) и дальнейшего расчеловечивания.
«Менталитет — это лженаучное понятие, — уверяет политологиня Екатерина Шульман. — Никаких его признаков, которые можно пощупать, не существует. Что существует и чем то, что существует, отличается он несуществующего менталитета? Существуют ценности. Ценности образуют культуру. Культура во всех странах разная. Моя мысль состоит не в том, что все люди одинаковые, хотя у них много общего. Понятие менталитета плохо тем, что он воспринимается как нечто неизменное, данное богом или сформированное предыдущей историей, что нельзя изменить».
Различия, которые мы можем отметить, путешествуя по миру, обусловлены нормой, традициями и ценностями, а всё это — может меняться. Сегодня в обществе принято так, а завтра — иначе. Люди меняются, люди меняют мир вокруг себя, и нельзя изображать их застывшей в янтаре мушкой.
«Блага цивилизации»
Отправляясь за тысячи километров от дома, мы попадаем в совершенно отличную от нашей культуру, и впечатлять в ней может всё — от национальных праздников до бытовых привычек. Тревел-блогер_ки знают, на чем собирать просмотры, и не обойдут вниманием как поющий унитаз с десятком кнопок в Японии, так и отсутствие туалетной бумаги где-нибудь в индийском гестхаусе. К сожалению, нередко местные отличия интерпретируются в духе «блага цивилизации сюда еще не дошли». А обнаружение чего-то «европейского», технологичного в быту бедуина подается как «дары» с Запада. Такое замечание «белого господина» (или «госпожи») — всегда кирпич в стену неравенства, которая всё еще крепка, высока и осязаема.
Когда европейские империи разрастались во все концы света, их захватническая политика декорировалась идеей о том, будто колонизаторы несут свет в «дикие края». В искусстве это выливалось в истории любви завоевателя к прекрасной аборигенке, которая, несомненно, лучше ее соплеменни_ц. Сегодня имперское прошлое рефлексируется в науке и медиа. Но совсем не обязательно читать статьи академик_инь о деколонизации для того, чтобы перестать считать западную культуру мерой всех вещей. Она не то, к чему якобы должны стремиться все. Европейцы прокладывали в Индии железную дорогу не для того, чтобы осчастливить местных жител_ьниц, а для того, чтобы вывозить богатства можно было быстро и легко.
Цивилизаций в мире не одна, все они развиваются по-своему. Кувшин с водой — это вариант гигиенической процедуры, а не этап «до изобретения туалетной бумаги».
«Смешной язык»
Нет ничего странного в том, что нас забавляют созвучия. Обложка книги «Ponos i predrasude» («Гордость и предубеждение» на хорватском) и надпись «Линейка» на карете скорой помощи явно соберут больше реакций в Инстаграме, чем скучные архитектурные памятники. Но и здесь есть нюанс: как мы преподносим языковой курьез?
В англоязычной социолингвистической литературе можно встретить выражение «linguistic arrogance» («лингвистическое высокомерие»). Его используют в отношении носител_ьниц английского языка, которые насмехаются над теми, для кого английский язык не родной и кто допускает разные забавные ошибки. Лингвист Илья Магин в своей работе «Why ukrainian is funny for Russians? Linguistic aspect» пишет о лингвистическом высокомерии как свойстве носител_ьниц русского языка, которые высмеивают украинский. Добавим, что и беларусский язык нередко становится объектом для шуток: одни турист_ки из Российской Федерации впечатляются орфографией с «ошибками» (например, указателем «выхад у горад»), другие говорят, что у них кот — «кастрычнік» (мол, кастрированный) и спрашивают, есть ли магнитики на холодник. Что-то похожее происходит у испан_ок с португальским языком, у швед_ок — с датским, а у че_шек — с русским.
Вспомним скандал с солистом «Пошлой Молли» Кириллом Бледным, который, приехав на выступление в Польшу, заявил, что его «бесит польский язык… есть же Российская империя, просто вступите в нее, как раньше, и говорите на нормальном языке». Позже музыкант заявил, что пошутил и «видимо, это юмор не для всех» — что все равно довольно пренебрежительно, учитывая исторический контекст русификации Речи Посполитой.
Конечно, нет ничего страшного в том, чтобы отметить какое-то слово и улыбнуться. Проблемы начинаются там, где язык называют «неправильным» или «кривляньем» над каким-то другим языком. В таких заявлениях блогер_ки не просто демонстрируют свое невежество, но и отказывают определенному языку в полноценности, выражают пренебрежение и неуважение к местной культуре, представляя ее вторичной по отношению к своей. А это уже несет реальную угрозу.
«Всё за бесценок»
Деньги — всегда горячая тема, и за тревел-блогер_ками люди следят в том числе для того, чтобы узнать, что почем в других странах и каким образом там можно сэкономить. Сэкономить получается на разном. Можно купить билет заранее со скидкой, снять гостиницу по промокоду, зайти в модный бар в «счастливый час», когда коктейли улетают по цене 2 за 1. А можно заплатить велорикше за день поездок столько, сколько стоит одна короткая поездка на такси на родине, или выторговать у местной бабушки на рынке сувенир за копейки. Очевидно, что авиакомпания себя не обидит, а вот люди в сложных условиях готовы продавать свой труд и плоды труда за бесценок. И здесь уже личный выбор человека: что ему важнее — сэкономить или кому-то помочь? Если второе, то можно заплатить рикше и бабушке по справедливости.
В разных странах мы со своими доходами ощущаем себя по-разному. И совет о том, где можно поесть в Швейцарии не за все деньги мира, — это золотой совет, который поможет кому-то распорядиться бюджетом разумно. Однако тексты и тик-токи о том, как люди с Запада почти бесплатно где-то поели и урвали сувенир ручной работы за копейки, — это всё истории о том, как богатые люди используют бедных. И хорошо еще, если, использовав, не оставляют негативных отзывов где-нибудь на Google Maps или в TripAdvisor за то, что им недостаточно широко улыбались люди, которые едва сводят концы с концами.
Авторка: Мария Пархимчик
Статья создана в рамках проекта «Together 4 values — JA», который совместно реализуют организации ІншыЯ і Razam e.V. при поддержке Министерства иностранных дел Федеративной Республики Германии.
